Интервью с Тиллем Линдеманном для немецкого "Metal Hammer" (ноябрь, 2005)

«Я не люблю говорить о своих стихах, давать им объяснения. Разжеванная пища уже не вкусна!»

     Сентябрьский Париж. Солнце освещает и согревает беспокойное сердце французской столицы. Для представления своего альбома "Rosenrot" Rammstein выбрали место культуры и жизнелюбия. Около Эйфелевой башни дрейфует судно, на котором Rammstein дают интервью мировой прессе; здесь царит расслабленная и счастливая атмосфера. Пока Тилль Линдеманн (вокал), Пауль Ландерс (гитара), Кристофер Шнайдер (ударные) и Оливер Ридель (бас) проходят трехдневный интервью-марафон, Рихард Круспе (гитара) и Флаке Лоренс (клавиши) отсуствуют на борту - Флаке из-за свинки, которая, если переносить ее во взрослом возрасте, может быть опасна для здоровья. Из-за последнего обстоятельства Rammstein отменили все запланированные концерты по Южной Америке на 2005 год.

     Но у Тилля нет причин для грусти. Сорокадвухлетний вокалист сегодня доволен и расслаблен. Его майка с надписью "bockig" («упертый»), которую он одел вместе с синими джинсами и черными теннисными тапочками, еще ничего не говорит о его характере. «Я ношу ее только потому, что это - подарок моей девушки», - усмехается он. Затем предлагает мне напитки и удобное кожаное кресло, в то время как сам садится на деревянный садовый стульчик. Прямо как джентльмен, любящий вежливость и гостеприимство.

     Он начинает интервью очень вежливо и спрашивает, какие песни понравились мне на "Rosenrot" больше всего, поскольку он создает «журналистские чарты Rammstein для каждого альбома». После того, как я называю "Te Quiero Puta", "Spring" и "Ein Leid", его лицо светлеет. «Невероятно! - говорит Тилль весело. - Сегодня день "Ein Leid". Вчера журналисты не выбрали эту песню, а сегодня ее называют уже в четвертый раз!».

     Но прежде чем он полностью освоится с ролью журналиста, "Metal Hammer" перехватывает инициативу и пристает к нему с вопросами, поскольку это редкий случай застать Тилля на интервью во время релиза "Rosenrot". Тилль раскроет нам некоторые секреты: что происходит за кулисами записи альбома, как он пишет тексты песен и как собирается провести свободное время.

Тилль, в своих прошлых интервью ты всегда указывал, что существует два Тилля - Раммштайн-Тилль и Тилль-частное лицо. Кажется, сейчас ты чувствуешь себя очень удобно в роли Раммштайн-Тилля…

Так и есть! Впереди у нас - шестимесячный отдых, скоро выйдет "Rosenrot", мы как раз сняли видеоклип... На мне даже домашняя обувь! В данное время я чувствую себя просто замечательно!

Так сказать, спокойствие после напряженной работы. Альбому "Reise, Reise" только год, а вы уже выпускаете следующий. Очень необычно для Rammstein, вы же никогда не работали так быстро…

Точно. Я бы не стал проделывать это снова. К финалу это было очень тяжело, очень неприятно. У нас было два месяца, почти три, но совсем не было времени подумать о других делах, все подгоняли. Мы ложились спать с песнями, они нам снились. Это действительно истощает. Но мы не хотели брать перерыв, не выпустив альбом. Потому что после отпуска мы хотим выпустить еще один новый альбом, а это значит, что нужно будет опять начинать подготовку и т. д. и т. п. Это займет какое-то время. Так что мы хотим положить на порог женщины букет роз, прежде чем свалить.

Сначала этот "букет" должен был называться "Reise, Reise Vol.2". Почему вы передумали?

"Reise, Reise Vol.2" звучит так банально! Хотя через два года никто даже и не вспомнил бы об этом . Мы так решили - и довольны.

Назвав альбом "Rosenrot", вы отстранились от "Reise, Reise" и всем дали понять, что это полноценный альбом, а не выборка из предыдущего. Но многих поклонников может волновать, что он состоит из b-sides или отбракованных песен. Что ты им возразишь?

Я им скажу: сначала послушайте новый альбом! "Rosenrot" - ни в коем случае не "отбракованный материал". Несмотря на такое короткое время выпуска, этот альбом готовился с большой любовью. Кроме того, нам всегда требовалось около 3-4 недель, чтобы записать альбом. Формула такова: на песню уходит примерно 1-3 дня. При выпуске "Rosenrot" немного сократились лишь сроки пре-продакшена. В прошлом нам требовалось на это полгода, сейчас - нет. Мы концентрировались на своих идеях в репетиционной по 7-8 часов в день. Все знали: мы должны прийти в студию 1 мая! Было похоже на ускоренное воспроизведение записи, это, конечно, не всегда хорошо, но в конечном итоге оно сработало.

Наконец, дело пошло на лад также и с релизом песни "Rosenrot", которая была написана во время создания прошлого альбома. Как ты думаешь, почему она не подошла "Reise, Reise"?

Все просто: это абсолютный сингл, которому не было места на "Reise, Reise". Было бы жаль скомкать трек, впихивая его туда. Песни, у которых есть потенциал, такие, как "Rosenrot", нуждаются в особом оформлении, как картина - в раме, в определенном месте на стене, чтобы произвести эффект. Мы не можем повесить ее на стену, если стена еще даже не построена.

Вы выбрали этот трек названием альбома из-за того, что это сильная песня?

Мы всегда спорим, когда обсуждаем детали альбома! Какой сингл выйдет, какая обложка лучше всех, кто будет режиссером клипа, какое самое лучшее название для альбома. Шестеро людей сидят вместе, как идиоты, жестоко «рубятся» всей толпой - и все безрезультатно. Потом каждый из нас спрашивает друзей, людей из рекорд-компании, и часто ситуация заходит так далеко, что мы говорим: «Ладно, пусть это решит кто-нибудь другой, а не мы». Эму, наш менеджер, например. Точно также мы не могли прийти к общему решению и в отношении "Rosenrot". Но теперь я доволен результатом: название «Rosenrot» и судно на обложке - чистой воды антагонизм. В этом есть по-настоящему классная эстетика. Человеку с фантазией есть, над чем подумать!

Принимая во внимание, что танкер на "Rosenrot" - это не новая идея, а обложка с альбома "Reise, Reise" для японского выпуска...

Точно. Потому-то у нас и были некоторые беспокойства насчет такой обложки, ведь фанаты, конечно, знают, что это старая картинка. Но после того, как мы увидели обложку для японского издания, то воскликнули: «Ух ты, мы возьмем ее для обложки следующего альбома. Оставить такую обложку только для японского издания все равно, что метать бисер перед свиньями».

Ваше решение использовать "старую" обложку показывает некоторую специфику Rammstein: вы умеете заставить взглянуть на старую картинку по-новому, увидеть другое значение.

Мы просто экспериментируем, и никто из нас в период пре-продакшена альбома не знает, сработает это или нет. Другие группы делают то же самое. "Металлика" выпустила диски LOAD и RELOAD, это гениальное решение. Но так происходит не всегда. Когда мы искали название будущего альбома, то играли со словами, рассматривали их так и сяк… Reise, Weiter, Reise, например. Графически выглядит великолепно. Но в итоге "Rosenrot" больше всего подошел нам по стилю. Нам нравится использовать песню с диска для его названия. Как, скажем, "Herzeleid" или "Sehnsucht". Такая у нас традиция.

Еще одна традиция - каждом альбоме Rammstein есть своя тема, которая красной нитью проходит через весь альбом. На "Rosenrot" все по-другому?

Если смотреть на структуру альбома – то нет. Когда сведены первые песни и общий порядок песен определен, я сажусь и сравниваю новый материал со старым. Всегда есть одна провокационная и спорная песня. На "Reise, Reise" - "Mein Teil", на "Rosenrot»" - "Mann gegen Mann". На каждом альбоме присутствует также одна зажигательная песня - на "Rosenrot" это "Te Quiero Puta", которая напоминает "Sehnsucht" своими ощущениями и своеобразием. Одна баллада: на "Rosenrot" - "Stirb nicht vor mir", на "Reise, Reise" - "Ohne Dich". "Rosenrot" для меня как песня "Amerika" - тот же ритм, песня для танцев, чтоб расшевелиться. Мы стараемся сохранять эту структуру в каждом альбоме.

Говоря о песнях, необходимо рассказать о "Te Quiero Puta" – зажигательной песне, как ты ее назвал. Ты написал ее в раскаленных песках пустыни?

Нет, в Берлине! (громко смеется) Песня веселая, но подоплека у нее серьезная: гринго едут в дом удовольствий, устраивают шумную вечеринку. Но наш герой влюбляется в проститутку и, конечно, сам себе не хочет в этом признаваться: "Не сердце, а "лимон", говорится далее. Тем не менее, он заявляет: "Я люблю тебя, шлюха!".

Эта песня будет хорошим синглом - не этой зимой, а следующим летом!

Да, верно. И ей наверняка понадобится превосходное видео. Мы должны быть осторожны - текст требует чего-то веселого, но мы не хотим стать клоунами. Хотя фанаты простят нам, что мы бываем не только мрачными и черными, но иногда и немножко попроще.

После этого очень интенсивного трека на "Rosenrot" идет еще одна впечатляющая песня - "Ein Leid". Эта вещь посвящена вашим поклонникам, и вы размышляете, каково это - быть музыкантом. А что за смысл этой песни?

Не важно, что о нас говорят и пишут: фанаты могут быть уверены, что мы ценим их - и показываем это заключительным треком на "Rosenrot". Но мы не хотим заискивать или сближаться. Мы часто спрашивали себя, хотим ли общаться с аудиторией во время концерта, поскольку могло показаться высокомерным то, что мы молчим. Теперь нас это не волнует. Даже если мы совсем не разговариваем или произносим всего пару слов, мне кажется, что поклонники чувствуют единение на наших живых выступлениях. А мы чувствуем большую отдачу от аудитории, и я думаю, что это тоже единение, просто выражается разными способами.

Как это единение влияет на твою лирику?

Никак. То, что мои тексты так хорошо принимают, для меня большая честь и гордость. Но меня никогда не интересовало, что происходит вокруг. Случалось, что ко мне подходили люди и говорили: "Эй, тут за углом один садо-мазо клуб, давай сходим, ты ведь крутой парень!", а я просто отвечал: "Нет, спасибо, лучше не надо". Я использую такой стиль - в записях и, конечно, на сцене. Но никто же не стоит постоянно на балконе только потому, что прочел "Ромео и Джульетту".

Тебе неприятно, что люди читают твои стихи, толкуют их по-своему и становятся ближе к персоне Тилль Линдеманн?

Как правило, такого не происходит. Фанаты часто интерпретируют мои песни совершенно иначе, и это хорошо. Я не люблю говорить о своих стихах, давая им объяснения. Разжеванная пища уже не вкусна! Каждый должен иметь свои мысли.

Иметь свои мысли - это твоя главная задача во время пре-продакшена альбома, и ты должен решить, какое стихотворение лучше ляжет на музыку. Как долго ты решаешь, что больше соответствует музыке?

По-разному. Иногда пять минут, иногда три года. Что действительно помогает, так это "Rammstein-техническо-инспекционное-агенство" (нем. - TUV, прим. переводчика). Я подаю идеи относительно текстов, и члены группы выражают свое мнение или вносят свои предложения по поводу слов. Существуют песни с сорока различными вариантами. Члены группы - чрезвычайно трудные рецензенты, иногда они настолько грубы, что блевать тянет. Но когда я успокоюсь, то понимаю, что их возражения справедливы. Я просто написал слишком много. Я хочу рассказать историю, как в песне "Spring", а они говорят: «Тилль, это уж слишком! Мы выбросили один куплет». Я абсолютно раздавлен: «ЧТО?! Вы удалили один куплет?». Потом я пытаюсь втиснуть информацию из удаленного куплета в оставшиеся. Все смешивается в кучу. Многомесячная работа, которая одним движением руки отправляется в задницу! Иногда я просто шизею. Это тебе не фунт изюма съесть.

Должен ли ты испытывать эмоции и попадать в ситуации, о которых потом пишешь?

Это лучшее, что может случиться - по крайней мере, для песни, а не для меня лично, конечно (смеется). Во время пре-продакшена "Rosenrot" со мной кое-что неприятное случилось, и в это время я написал свои самые спокойные песни.

Одна из таких песен - "Feuer und Wasser". Содержит ли она воспоминания из твоей юности, ведь ты используешь в ней много метафор, связанные с плаванием?

Частично да. В песне есть автобиографические места из моей юности, но в ней также есть и события, случившиеся позже.

Записываешь ли ты сразу такие происшествия, а также внезапно возникшие идеи?

Да, у меня есть папка для всех слов, боевых кличей и так далее, которые я слышал в жизни. Когда я ищу подходящую фразу или слово, то просматриваю свою папку и иногда нахожу что-то, что можно приспособить.

Своего рода, так сказать, «Rammstein-набор»?

«Набор» не совсем правильное слово. Это больше напоминает некую форму, как вопросник на экзамене по вождению.

Эта «форма» тебе неплохо помогла при написании "Rosenrot". Ты еще раз показал себя мастером метафор, например, когда написал "Tiefe Wasser sind nicht still". Ты меняешь значение слов и даешь им другое направление. Как тебе удается не повторяться?

Не знаю. Это получается само собой. Но должен признаться, что припев "Rosenrot" полностью взят из «формы Rammstein», и мне повезло, что каждое слово точно подходит песне! Это одно из совпадений, о которых я молюсь. Однако это было нелегко: даже этот куплет прошел через «Раммштайн-техническую-инспекцию».

Много ли ты читаешь, чтобы расширить свою сокровищницу из слов?

К сожалению, у меня не так много времени для чтения! Я пытаюсь читать как можно больше, но времени мало, а вот телевизор, к сожалению, я смотрю слишком много! Когда я дома, то валяюсь на диване, ни черта не делаю и заказываю пиццу по телефону. Вот так может пропасть весь уикенд.

Ты хочешь сказать, что никак не заботишься о своих творческих способностях, это просто талант?

Ну, я не так уж много делаю для этого… Порой я выпиваю немного вина и пишу пару слов (смеется). Нет, серьезно: у меня с собой всегда есть карандаш и блокнот. И они всегда лежат рядом с моей кроватью. Иногда мне снится что-то интересное, сумасшедшее, и я тут же записываю все, когда просыпаюсь. Потому что иначе через одну-две минуты уже все позабуду.

Но ты не забудешь о турне Rammstein по всему свету. Оно помогло тебе как-то расширить горизонт, придумать что-то новое?

Да, в смысле большого опыта, который я приобрел. Но я не нахожусь постоянно в "режиме написания", интенсивно работая над песнями. В основном я делаю это в период пре-продакшена альбома. И тогда все мои чувства обостряются.

Мимо проходит судно. Линдеманн указывает на него, оно называется "Европа". Потом он возвращается к разговору:

Корабль называется "Европа". Ев-ро-па. Хорошее слово, звучное, но немного банальное. Но потом вдруг приходит мысль: "Эй, ведь… Ну да, точно, так ведь звали любовницу Зевса". И история приобретает другой смысл, второе подсознательное значение. Но это я замечаю только в период пре-продакшена альбома, иначе же я пишу стихи время от времени: в самолете или в машине, когда веду не я. Для текстов песен такая обстановка не очень подходит, так как для этого я всегда нуждаюсь в музыке.

Ты мог бы писать лирику для другого музыкального стиля?

Да, конечно.

Какой точно стиль тебе нужен?

Что-нибудь готическое. Синти-поп, перегруженный клавишными. Музыка, которая несет вас, звучит широко, мелодично, сердечно и в то же время немного грустно и мрачно.

«Частному Тиллю» нравится такая музыка?

Зависит от настроения. Мне нравится Ману Чао (франко-испанский певец и музыкант, смешиваюший, например, рок, рэп, ска, регги с французским шансоном, сальса и фламенко - прим. автора). В прошлом году вышла его пластинка "Siberie M`etait Conteee", к специальному изданию прилагается песенник, оформленный в стиле детской книжки. Великолепный альбом! Я слушаю много испанской музыки, ну и тяжелой тоже. Только что заново открыл для себя "Ministry".

Разные вкусы в группе помогают вам искать новый образ для каждого альбома. Вы все прошли через интересные изменения. На "Herzeleid" вы были мачо, блестящими от масла…

А, вид бройлеров! («Бройлер» - то же самое, что и «жареный цыпленок» в бывшей ГДР - прим. переводчика) Мы были уверены в этой обложке на 100 процентов, но теперь все ненавидим тот образ и хотим дать себе пинка под зад за то, что сделали такое! Это самая уродливая обложка… очень неэстетичная! Словом, не важно… тогда было другое время, и за это нельзя осуждать. Мы носили такие потрепанные брюки в облипочку... времена меняются.

Звучит несколько меланхолично. Ты скучаешь о чем-нибудь?

Ни в коей мере. Я счастливый человек! Все хорошо. Что делали - то и заслужили.
Когда результат хороший, все устраивает и жаловаться нельзя.

Ты чувствуешь себя таким же, как, к примеру, десять лет назад?

Нет, особенно в плане написания песен. Позволь мне выразиться так: в прежние времена я шел в лес, срубал дерево и с азартом тащил его домой. Сегодня я использую техническую фрезу с большим количеством высокотехнологичного оборудования, из которого получаются доски. Огромная разница! Сегодня мы знаем, что делаем. Мы более профессиональны, что полностью отсутствовало вначале. Тогда мы работали сердцем, сейчас больше головой. Приходит опыт и привычка. Хорошо ли это, уже другой вопрос...

Ты думаешь, что из-за рутины страдает творчество?

Нет, ничуть. Тогда я говорил: я хочу делать музыку, чтобы не работать. Но теперь это как раз и стало работой. Как в художественной мастерской: мы приходим утром рано на работу, получаем задание, а потом начинаем творить. Писать музыку - это настоящая работа и настоящая рутина.

Должен ли ты из-за рутинной работы идти на компромиссы чаще, чем раньше?

Напротив. В прошлом мы были вынуждены носить корсет: никаких хороших слов, не писать ничего позитивного в стихах, не делать хэппи-эндов. Сегодня мы думает меньше об этих вещах, и это хорошо.

Полагаешь ли ты, что как раз эта бескомпромиссность и нравится фанатам?

Альбом Rammstein - это общий котел ("Kessel Buntes" (в переводе общий котел) - телешоу в ГДР - прим. переводчика). Каждый найдет что-нибудь для себя. Лично я, однако, рассматриваю не все в целом, а, скорее, песни по отдельности. У каждой из них свое настроение. Кроме того, у меня личные чувства к каждой песне. К примеру, "Amerika": помню, как мы с Паулем сидели в студии возле микшера и пытались найти припев для песни. Затем у нас возникли английские слова, и они прекрасно попали в ритм песни! Мы записали их и показали всей группе, хотя немного сомневались: вдруг они возненавидят припев на английском? Так и получилось - одним понравилось, другие забросали какашками. В итоге припев остался, а "Америка" получилась дивной песней.

"Инспекция Раммштайн", метания во время написания песен – все это не будет беспокоить вас в течение следующих нескольких месяцев. Вы уходите в отпуск. Для фанатов это означает, что новый альбом Rammstein не появится до 2007 года - так?

Посмотрим-посмотрим... вероятно, нет, потому что нам понадобится больше времени для пре-продакшена альбома. Но после десяти лет работы поклонники поймут и простят, что мы взяли отпуск на полгода. У меня было свободное время длиной примерно в полтора месяца после "Mutter"-турa, и это был мой самый большой отдых. При этом по-настоящему восстановиться не удалось. Теперь мы планируем не видеться три, четыре, пять месяцев. Честно говоря, никто с этим не справится. Через несколько недель мы снова начнем записывать новые идеи и заниматься делом. Просто не будет этой рутины - встать утром, выпить кофе, идти в студию, а потом домой.

Что ты собираешься делать во время отпуска?

Буду путешествовать по Южной Америке… Писать такие песни, как "Te Quiero Puta" (смеется).

Вот мы и снова вернулись к песням в финале... Какая твоя любимая песня на "Rosenrot"?

"Te Quiero Puta", "Stirb nicht vor mir" и… я долго не мог решить… Думаю "Benzin". Или "Rosenrot". Они обе у меня примерно на одном и том же месте.

Thorsten Zahn
"Metal Hammer",
ноябрь 2005