ПРОСТО RAMMSTEIN

Авторы: Engel-Helen & Paul-Engel

В последнее время Новосибирск буквально ожил, словно должно было произойти какое-то невероятное событие. Большинство людей, особенно молодежь, сновали по городу с радостными и счастливыми выражениями на лице. Так обычно было перед каким-нибудь большим праздником: Новым годом или днем победы. Но в этот раз к праздникам это не имело никакого отношения, потому что на дворе была середина сентября и майские праздники уже прошли, а Новый год и подавно. В чем же было дело? - спросите вы. Тот же самый вопрос задавали себе жители города, находящиеся за бортом событий городской жизни. Причина же всего этого была довольно проста: на днях должен был состояться концерт легендарной группы из Германии – Раммштайн.

До концерта 3 дня.

Раммы летели в оборудованном специально для них (т.е. для Тилля) самолете и тупо смотрели в иллюминаторы. Откровенно говоря, то, что они видели, их не радовало.
- Интересно, у нас в этом городе много фанатов? – нарушив тягостную тишину, спросил Тилль, просто для того, чтобы что-то спросить.
- Тебе хватит, - пошутил Пауль, глупо улыбаясь при этом.
- Приткнись, Ландерс! – взгляд Тилля стал уничтожающим, а в голосе улавливались угрожающие интонации.
- А то что? – Пауль старательно делал вид, что не замечает опасности в лице вокалиста.
- А то я выкину тебя из самолета! – прорычал Тилль.
- Не думаю, ты же ещё хочешь жить. А тут разгерметизация, а воздух здесь такой разреженный... - ухмыльнулся Полик, - мигом помрешь от недостатка кислорода!
Пауль, конечно, не был самоубийцей и хорошо знал одно-единственное правило, заученное всей группой, как «Отче наш»: никогда не спорь с Тиллем – себе дороже. Но, видимо, сказалось напряжение последней недели, начавшейся с телефонного звонка продюсера, который медовым голосом сообщил о предстоящем концерте в центре России, а точнее, Сибири, и Пауль совершенно отбился от рук, а также ног фронтмена группы.
- Поль, да оставь ты его! – вмешался Флаке, пораженный тем, что гитарист в кои-то веки проявил эрудицию, – Видишь, человек перед концертом волнуется, а тут еще ты со своими приколами.
- Тилль, ты че, боишься, что тебя закидают тухлыми помидорами? – спросил Шнайдер.
- И яйцами тухлыми тоже, - не унимался Пауль.
Кристоф усмехнулся.
- Да ничего я не боюсь, оставьте вы меня все! - окончательно разъярился Линдеманн.
- Да ладно тебе, Тилль, я же вижу, расскажи нам, мы тебя утешим, - попытался успокоить его Шнайдер и добавил:
- А вот лично мне по барабану, что о нас подумают, главное для меня отыграть концерт, а остальное – мелочь, - и все на улыбке.
- Вот так! – прикрикнул Тилль. – Тебе всегда все по барабану, ты за ними сидишь, тебе ничего, а вот мне придется выходить и петь перед публикой!
- Люди, давайте еще перессоримся как раз перед концертом! – громко сказал молчавший до этого Рихард. - Помните, чем все закончилось в прошлый раз? Я не хочу снова убеждать охранников, что вы и есть та самая группа Раммштайн, которую им приказано охранять, а не горстка пьяных террористов!
- Тем более, если мы будем ссориться, наша группа распадется, - согласился Флаке, полностью скрытый за книгой «Дурные приметы и знамения», - как раз вчера я видел паука-крестовика с особенно четким крестом, а это значит, что...
- И ты туда же?!! – взревел Тилль, - вы что, сговорились свести меня с ума???
- Нет, так не пойдет, всегда можно прийти к компромиссу, - сказал Оливер. – Если тебе от этого станет легче, Тилль, то мы можем поменяться ролями. Я, например, буду играть на клавишных, ты – стучать на барабанах, а Флаке будет петь...
- Да вы че, спятили?! – Тилль уставился на Олли, как на пришельца из другой галактики, – да с флакиным голосом только в сортире «Занято!» кричать!!!
- Я попрошу не комментировать мой голос, - спокойно ответил Флаке, поправив очки. – Твой тоже не идеален.
- Олли, ну ты че, в натуре, несешь-то? – сказал Рихард. – «Поменяемся ролями»! Никто ролями меняться не будет. Глупости какие-то! Да у нас в группе только я на гитаре играть умею!
- А я? – удивился Пауль.
- А ты вообще не играешь, ты постоянно фальшивишь и мне приходиться тебя прикрывать!
- Давай в этот раз основную партию сыграю я, если ты сомневаешься в моих способностях к игре на гитаре!
- Нет уж, избавь меня от этого кошмара!
- Ты!..
- Я! Я - лидер гитарист, ты понял?! А ты - никто! Тебя и в группу-то из-за Флаки взяли, он без тебя не шел!
- Рихард! - Шнайдер не выдержал и вступился за Пауля, который, казалось, утратил способность говорить, но Рих перебил его:
- Что Рихард? Я уже 38 лет Рихард!
- Ну, допустим, не 38, а меньше, ты же и Свеном был... - Кристоф снова попытался вставить слово, однако этим ещё больше разозлил гитариста.
- Заткнись, Штоф! И вообще, что ты его защищаешь? Ты же вроде бы даже уйти хотел, когда он к нам присоединился! - Рихард понимал, что говорит совсем не то, что думает, он пытался остановиться, но слова сами слетали с губ, - Уже передумал? Интересно, чем он тебе приглянулся?
Шнайдер широко открытыми глазами смотрел на друга и не узнавал его, он едва слышно прошептал:
- Ради Бога, Рихард, прошло десять лет!..
При последних словах Рихарда Пауль смертельно побледнел, вскочил с места и удивительно спокойным голосом, совершенно не соответствующим ярости в его глазах, произнес:
- Шнайдер, хватит, ты же видишь, он меня ненавидит. Я думаю, будет лучше, если я уйду из группы. Лучше для всех... - последние слова он выкрикнул уже на выходе из салона. Шнайдер бросился за ним, но Пауль закрылся в туалете.
- Поль...
- Штоф... спасибо тебе, но я хочу побыть один, ок?
- Ок... Поль... прости его... он же не хотел этого, ты знаешь...
- Все, Шнай, иди... - голос за дверью был каким-то странно надломленным, но в то же время - повелительным, он резал слух, словно сломанная сталь...

В это время, в салоне, Тилль схватил Рихарда за отвороты рубашки так, что ткань угрожающе затрещала:
- Идиот! Видишь, чего ты добился?! Сейчас же иди и извинись! Не знаю, что ты там ему наплетешь, но чтобы Полик вернулся, ты понял! Иди, in aller schnelle!!!...

Шнайдер вернулся в салон и потерянно опустился в кресло, потом он перевел глаза на Рихарда, которого все ещё держал Тилль:
- Что же ты сделал, дурак? Ты же знаешь, как Пауль переживал из-за наших натянутых отношений! Господи, да я тогда элементарно вспылил и все, а потом... сколько дней, месяцев, даже лет, я пытался завоевать его доверие, дружбу... наконец у меня получилось, мы стали друзьями... и вот ты... ты... напомнил ему... - Кристоф отвернулся к иллюминатору. Рихард и сам осознавал свою вину, но что делать теперь не знал. В конце концов, он отстранился от вокалиста и пошел к Паулю.

- Полик... - Рих осторожно постучал в дверь, - Полик, прости меня, пожалуйста! Я не хотел, честно, просто я... не знаю, что на меня нашло... Пауль, клянусь здоровьем дочери, я в действительности не думаю ничего такого! Прости...
За дверью послышалось какое-то шуршание, потом дверь медленно открылась и Пауль вышел из туалета.
- Пауль...
- Рихард, сделай одолжение заткнись, а? Господи, подумать только - стоит лишь пригрозить уходом и все сразу становятся такими заботливыми! - Пауль старался сдержать смех, но от Риха это не укрылось:
- Так ты ломал комедию?! Смеялся над нами, а мы - Рих задохнулся от возмущения. К этому времени они уже подошли достаточно близко к группе, чтобы та услышала последние слова. Все застыли.
- Ребята, да вы что? Я же просто пошутил! Куда я без вас! И потом, неужели вы думаете, что я могу уйти из-за каких-то там воспоминаний, если я не ушел, когда Штоф действительно хотел от меня избавиться. Не-ет, я еще попорчу вам нервы! - в голосе ритм-гитариста прослеживались торжествующие нотки.
- Что?! - Шнайдер удивленно посмотрел на Пауля, - ты... пошутил?!
- Пошутил?!! - Тилль повысил голос, но перехватив выразительный взгляд Кристиана, замолчал.
- Ну да, пошутил, а у вас с юмором, видимо, туговато, - довольный собой, Пауль сел в кресло. Какое-то время в салоне царила тишина, но вскоре группа разразилась хохотом, Пауль получил несколько дружеских подзатыльников, столько же получил Рихард, Шнайдер сокрушался тому, что так легко поверил всему этому, а Тилль, Флака и Оливер зареклись воспринимать Пауля всерьез, по крайней мере в ближайшие дни...

- Между прочим, мы тут спорим о всякой ерунде, - сказал Флаке. – А нам надо здоровьем заняться, может быть у них там в этом, как его...
- В Новосибирске, - уточнил Рихард, сверившись с блокнотом.
- Вот-вот, в Новосим... сибр... сибирске, очень холодно, надо бы подумать о теплой одежде...
- И о пиве! – перебил его Пауль.
- И о девочках, - мечтательно произнес Шнайдер.
- И о еде! – добавил Тилль.
- Тебе лишь бы жрать! – сказал Оливер.
- Сейчас как вмажу! – гаркнул Тилль так, что Флаке передернуло вместе с книгой.
- Хватит! – сказал Рихард. – Жрать, бухать, трахаться! А между прочим, на свете есть и другие радости.
- Ну и какие же? – спросил Шнайдер с ехидной ухмылочкой.
- Ну разные, их много.
- Ага, семья, дети. Ха-ха-ха!
- Смейся, смейся, - обиделся гитарист за главную ячейку общества. – Вот встретишь девушку, полюбишь и женишься на ней!
- Ага! Я уже был один раз женат! Спасибо, с меня хватит!
- Ну не повезло тебе, бывает. Но нельзя же всю жизнь быть одному! А менять девушек как перчатки..!
- Кстати, пользуясь случаем, познакомься с русской девушкой! Русские девушки хорошие хозяйки, жены и просто красавицы, - произнес Пауль с такой гордостью, словно сам обладал всеми вышеперечисленными качествами. – Я тебя даже могу познакомить с кем-нибудь, тем более что я неплохо говорю по-русски.
- Я прекрасно обходился без вашей помощи, - ответил Кристоф. – Обойдусь и сейчас. Так что лучше не доводите меня до горячки, а то...
- Слушайте, ну хорош трепаться! Я хочу тишины! – недовольно произнес Флаке.
- Я тоже, - пробормотал Оливер. – Базар, который вы ведете – туп и бессмыслен.

Позднее:

- Кто-нибудь может точно сказать, какого черта мы летим в... в... Но-во-си-бирск, вместо того, чтобы дать концерты в Москве и Петербурге? - поинтересовался Рихард.
Все пожали плечами.
- Может наш Якоб сошел с ума? Нас ждут по всей Европе: в Италии, Испании, Англии... Teufel, мы даже не дали концерт в Германии! – недавно успокоившийся было Тилль снова начинал раздражаться.
- Вот-вот! – поддержал его Пауль (хоть в чем-то они сошлись во мнениях). – Зачем лично нам это нужно? Олли, а ты что молчишь?
Оливер никак не отреагировал на зов Пауля, потому что полностью погрузился в себя.
- Олли, ты слышишь меня?!
Никакого ответа.
- О-ли-вер!!! – гаркнул ему в ухо Пауль изо всех сил, на которые был только способен.
- А! Что?! – Олли подскочил, как кенгуру.
- Чего молчишь, говорю?!
- Пауль! Mutter finctisch.., - далее последовала немецкая трехэтажная брань. Впрочем, потом басист успокоился и добавил:
- А что говорить-то? Насчет гастролей в Новосибирске я лично не против. А то Москва, Питер, Москва, Питер! Честно говоря, в глазах уже рябит от Кремля и Исаакиевского собора! В России есть и другие города. И я не думаю, что Новосибирск хуже Москвы или Питера. Может, у нас там фанатов столько, что нам и не снилось. И представьте, они знают о нашем концерте и ждут нас. И вообще, не мешай мне налаживать контакт с новосибирскими фанатами!
- Тебе это зачем?
- Затем, что я хочу узнать, много ли у нас фанатов в Новосибирске и действительно ли они нас ждут!..
- Риха, ну а ты что?
- Сомневаюсь, что нас там кто-то ждет и вообще кто-то знает, - ответил Рихард, не отрываясь от ноутбука и продолжая битый час бороздить просторы всемирной паутины.
Далее гитарист пробормотал что-то нечленораздельное и вдруг замер. Его глаза уставились в одну точку монитора и упорно не желали переходить в другую.
- Что там? – заинтересовался Флаке. Риха посмотрел на него взглядом шизофреника. Полик не выдержал и выхватил у Круспе ноутбук, но тот, странное дело, никак на это не отреагировал. Пауль начал читать вслух текст документа:
- Обновление на официальном сайте Раммштайн: скоро в фэн-зоне будет опубликован новый рассказ, в котором группа отправляется в далекий русский городок Новосибирск, чтобы дать концерт, - Пауль замолчал и с ужасом посмотрел на притихших друзей.
- М-м, дя-а, - вырвалось у Тилля (он аж схватился за голову и нечаянно задел прядь волос от шикарного ирокеза, сделанного самым известным в Берлине парикмахером). – А вы знаете, что это значит?!
- Что мы снова будем зависеть от какого-то психа за компьютером, вернее от его фантазии, - вышел из ступора Рихард.
- Радуйся, что нас еще к динозаврам не отправили, - мрачно произнес Оливер, в свою очередь окончательно выйдя из транса. – А то давали бы концерты для археоптериксов и птеродактилей!
- НЕТ!!! Скажите мне кто-нибудь, что это сон! – завопил Шнайдер и проснулся... Он по-прежнему летел на самолете в Новосибирск.
- Крис,.. ты проснулся,.. – как-то странно посмотрев на него, сказал Пауль. Кристоф спиной почувствовал, что Флаке за его спиной покрутил пальцем у виска.
- Ну что?!! Вам никогда кошмары не снились?!! Хотите, расскажу?
- Нет, умоляю, избавь нас от этого счастья, - простонал Оливер.
- Послушайте, мы же ведь как-то раз в Ираке выступали и не испугались, а в каком-то Новосибирске выступать боимся! – вспомнил Флаке события прошлого года и выхватил ноутбук у Рихи.
- Эй! В чем дело? – возмутился тот. – Я пишу жене письмо!
- Потом напишешь! – ответил Флаке. – Мне надо посмотреть кое-что!
- Ага, со своими любовницами початиться! Виртуальный бабник!
Флаке хоть и был худышкой, но сила его удара недалеко ушла от силы удара братьев Кличко, после чего Рихард замолк и отвернулся к иллюминатору, изо всех сил терпя боль и вспоминая нехорошие немецкие слова.
- Ладно, хорош кипишиться, все равно нам придется выступать и тут уж ничего не сделаешь, - сокрушенно пробормотал Пауль. - Давайте лучше прикинем, какие песни будем играть.
- Браво, Пауль! Твоя первая мудрая мысль сегодня! – Тилль изобразил аплодисменты.
- И не только сегодня, но и вообще в этом году, - съязвил Кристоф, окончательно проснувшись.
- Штоф, когда-нибудь я убью тебя, клянусь! – произнес Пауль сладким голосом, в котором, однако, слышалась плохо скрываемая ярость.
- Мечтай, мечтай, - в тон ему ответил Шнайдер. – Только не забывай, недоросль, что ростом я на порядок выше тебя.
- Тихо! – Тилль взял на себя роль восстановителя спокойствия и группе. – Так, сначала можно сыграть Mein herz brennt, потом Sehnsucht, Adios...
- Нет, давайте вообще без Adios или, на худой конец, перенесем его в конец? Я опять обожгусь, - заявил Рихард.
- А мне по-твоему, приятно гореть на Rammstein или на Sehnsucht лоб разбивать?
- Так не гори, кто-то просит что ли?!
- Ein Mensch brennt! – напевал Пауль себе под нос.
- Он боится, что огонь так обожжет его нежную кожу, что шрамы никаким тональным кремом не скроешь, - хихикнул Кристоф.
- Все, тема закрыта! – рявкнул Тилль. - Дальше пойдут Feuer frei, Engel и...
- Нет, не надо Feuer frei, вы с Рихой и Полем меня сожжете, - запротестовал Кристиан.
- О! Еще одна неженка, - продолжал хихикать Кристоф.
- Тогда мы подожжем тебя вместе! – хором ответили Рихард и Флаке.
Шнайдер вдруг заметно изменился в лице и запротестовал:
- Мне не нравится песня Engel! Я постоянно забываю, где мое соло!
- Ага! Трус! Фу-у-у! – прикольнулся Рихард и опустил большой палец руки вниз.
- Всегда вспоминал и сейчас вспомнишь, - успокоил барабанщика Олли.
- А если не вспомню??? У меня предчувствие!
- Какое? – Флаке подсел к Крису и протянул ему книгу о приметах, - на вот, почитай. Пригодится.
- Знаешь, Флаке, я не верю в приметы, но почитаю только потому, что эту книгу мне предложил мой друг.
- Подли-иза! – прикольнулся Пауль.
- Флаке, да выкинь эту книжку в окно! На дворе XXI век, а ты тут со своими средневековыми пошлостями! – сказал Рихард.
- А может у меня ностальгия! – ответил Флаке.
- Так, спокойно! – рявкнул Тилль. – И это все, что мы споем?! Нет, вы предлагайте, предлагайте!
- А мы-то че? Ты фронтмэн, ты и предлагай!
- Buck dich! – сказал Рихард.
- О, Рихард! Да ты гений! – восхитился Пауль интеллектом друга. – А у меня эта песня и вертелась на языке, а как называется – забыл!
- Пить надо меньше! – ответил Флаке.
- Ой! Ой! Ой! Чья бы корова!..
- Хватит! – прикрикнул Тилль. – Как дети! Насчет buck dich я согласен. А еще можно Feuerrader, Wollt Ihr das bett in flammen sehen, Du riechst so gut,..
- О! Кстати! Первой будет Wollt Ihr das bett in flammen sehen, а последней Adios, - предложил Оливер.
- Нет, давайте, последней будет Nebel, - предложил Пауль. – Она такая спокойная и красивая...
- О! Идея! А потом Mein Teil или Rosenrot! – предложил Кристоф.
- Лучше Rosenrot! Она тоже красивая! Особенно название! – ответил Оливер.
- Не, лучше Rosenrot, а потом Mein Teil!
- Правильно! – согласился Флаке.
- Кстати, Тилль, во время buck dich ты опять Флаке изнасилуешь? – поинтересовался совсем разошедшийся Пауль. Видно было, что он действительно давно не получал от вокалиста.
- Могу и тебя, - вокалист хищно улыбнулся. Паулю стало не по себе и он решил больше ни о чем не спрашивать Тилля. Во всяком случае, до прилета в Новосибирск.
- Нет, нет, спасибо, не надо, пусть лучше Флаке тащит на себе эту ношу.
А все это время Флаке сидел с Рихиным ноутбуком и бороздил просторы всемирной паутины, одновременно успевая обмениваться фразами со своими друзьями.
- Тот чувак, который разместил объявление на нашем сайте совершенно темный, - сказал клавишник, не отводя глаз от монитора.
- Почему? - спросил Шнайдер.
- А я тут инфу про Новосибирск нашел. Вот, пожалуйста. Город Новосибирск, 3191 км от Москвы. Расположен на Юго-востоке Западно-сибирской равнины, на берегах реки Обь. Образован в 1893 году,.. то-се... осадки... средние температуры января -20о С, июля +20о С, территория... население 1 млн. 500 тыс. жителей. Раньше город назывался Новониколаевск.
- А после нашего посещения его назовут Новораммштайновск! – впервые за эти дни прикольнулся Тилль.
Все Раммы, как по команде, уставились в экран. Их глаза округлились.
- Ничего себе «городок»! – сказал Шнайдер.
- В Берлине население гораздо больше, - сказал Пауль.
- Откуда ты знаешь? – поразился Рихард.
- Я уверен, - гордо ответил Полик и улыбка заняла половину его симпатичной физиономии.
- Да-а-а, - протянул Тилль. - Похоже, что на этот раз нам надо бояться фанатов, которых, как я понимаю, там очень много.
- Да короче, - сказал Рихард. – Давайте немного поспим перед концертом. Между прочим, нам еще гостиницу искать и по магазинчикам пройтись.
- Кому чего, - сказал Оливер.
Рихард, отвернулся к иллюминатору и незаметно для себя заснул.

Тем временем самолет подлетал к новосибирскому аэропорту «Толмачево».

Новосибирские фаны, понятное дело, быстренько просекли о приезде Раммов, а самые шустрые уже тусовались в аэропорту вместе с журналистами в надежде взять у них автограф или сфотаться.
Когда Раммы вышли из самолета, журналисты окружили их плотным кольцом.
- Правда ли, что ваша группа собирается сотрудничать с российским поп-дуэтом «Тату»? – спросила на ломаном немецком молоденькая журналисточка, приблизив миниатюрный диктофон к лицу Тилля. Но вокалист никак на это не отреагировал. Единственное, чего ему хотелось, это лечь в теплую постель и до самого концерта оттуда не вылезать. Тем более, ему не хотелось отвечать на какие-то тупые вопросы.
Девушка задала тот же самый вопрос Шнайдеру.
- Как вас зовут, милое создание? – ответил-спросил Кристоф. – По-моему, мы где-то встречались.
- О-о-о! Шнайдер, ты как всегда в своем репертуаре! – не удержался Пауль от комментариев, но ударник не обратил на него внимания, он был покорен красотой девушки, но несмотря на это, решил скрыть свое состояние имиджем коварного обольстителя.
- Да, я вспомнил, - сказал Крис смутившейся журналистке. – Я видел вас во сне.
- Он врет, - ответил Пауль. – Ему гадалка предсказала, что в России он встретит девушку неземной красоты.
- И по описаниям эта девушка похожа на вас, - продолжал вовсю гнать (и не гнать) Кристоф.
Пока девушка смущенно хлопала большими синими глазами, Раммы благополучно смылись.
Спустя каких-то пять секунд Крис уже пожалел, что смылся. Он оглянулся на девушку, которая стояла неподвижно и смотрела Кристофу вслед.
«Блин, ну и глазищи!» - ошалело подумал он. – «Надо было остаться и поговорить, но не брошу же я друзей на растерзание журналюгам!».
Добравшись до гостиницы «Сибирь», Раммы уже вовсю разглядывали из окна достопримечательности Новосибирска и восхищались красотой города.
- Слушайте, а ведь мы не зря сюда приехали, - сказал Флаке. – Новосибирск очень красивый город, мне тут нравится, пожить бы тут недельки две.
- Да, только журналисты приставучие слишком, - ответил Шнайдер.
- Она на тебя глаз положила, - сказал Пауль, намекнув на приставучую журналистку и, как всегда, глупо улыбаясь.
- Да с чего вы это взяли? – ударник сделал вид, что она ему абсолютно безразлична. И у него это получалось отменно.
- Да ладно тебе, Крис! Я же вижу, что она тебе понравилась! – улыбка Пауля начала выводить Шная из себя. – Да это и не удивительно. Ведь русские девушки – самые красивые существа на земле!
- Вот и познакомься с русской девушкой и женись на ней! А я и без твоих дебильных комментариев проживу!
- Чуваки, харэ ссориться! Лучше посмотрите, какой пейзаж! – сказал Тилль, открыв жалюзи и улыбнулся (последний раз это было в Берлине на дне рождения Кристофа, когда он залпом выдул пять бутылок пива). – Я мечтал о таком виде за окном всю свою сознательную жизнь.
Оливер, Флаке, Рихард и Пауль удивленно переглянулись: что случилось с Тиллем?
А Кристоф тем временем полностью погрузился в свои мысли: «Неужели русские девушки настолько скромные, что тупят глаза от одного лишь комплимента?».

До концерта 2 дня.

На следующий день Раммы, как следует отдохнувшие, решили-таки провести вояж по новосибирским магазинам, в поисках которых они колесили по городу в специальном автобусе, на котором было написано слово Rammstein с эмблемой группы посередине.
- Прикольно было бы перетусоваться в городе, - нарушил Рихард тягостную тишину. - Съездить на природу, познакомиться с красивой женщиной или с фанаткой, которая будет гадать, кто ты, твое лицо будет казаться ей страшно знакомым, но она никак не сможет вспомнить, где же она тебя видела. Круто развлечемся!
- Рихард! – Флаке в недоумении вытаращил глаза. – Ты че, своей жене изменять будешь? Помнится, когда мы летели, ты хотел ей письмо написать.
- Да пошутил я! – засмеялся Рихард. – Неужели я буду изменять моей крошке?! O, Карэн, meine Liebe, meine Sonne, как же я по тебе соскучился! Сейчас я напишу тебе самое романтичное письмо!
После чего Рихард схватил свой ноутбук и мгновенно погрузился во всемирную компьютерную сеть.
- Нет, давайте женам изменять никто не будет, - сказал Кристоф. – Лучше предоставьте это мне. Давайте прогуляемся по городу пешком. Круто будет, если нас узнает кто-нибудь.
Тем временем автобус подкатил к ЦУМу.
- Ух ты! Экзотика! – воскликнул Тилль.
В ЦУМе Раммштайновцы никак не могли найти нужный им отдел. В целях поиска нужных вещей они поодиночке разошлись по универмагу.
Кристоф тут же кинулся к спортивному отделу, потому что хотел купить себе новые кроссовки.
«Наконец-то я поброжу один!», - подумал он.
Вдруг его кто-то схватил за руку и потащил за стоявший неподалеку киоск. Это оказалась та самая журналистка с аэропорта.
- Sprechen sie russisch? – спросила девушка.
- Не шпрэхен! Чего ты хотела? – с раздражением ответил Шнай и осекся, посмотрев в ее синие, как темное небо, глаза. Он испытал то же чувство, которое испытал вчера, когда вот так же посмотрел в ее глаза.
Девушка, в свою очередь, посмотрела на малость прифигевшего от неожиданности, но даже в таком расположении духа довольно симпатичного Криса и уже готова была влюбиться в него, как наивная девчонка. Но на всякий случай решила проучить хама.
- Вы со всеми девушками так разговариваете или именно я вызвала у вас такие чувства? – в ее взгляде сквозил гнев.
- О, простите меня, милая Freuleine, не в моих правилах грубить девушкам, особенно таким красивым, как вы, но сегодня был такой напряженный день, что я срываюсь даже на своих друзей. Но я вам обещаю, что в отношении вас этого не повторится. Вы мне тогда так и не сказали, как вас все-таки зовут?
- Меня зовут Татьяна, - представилась девушка. – Можно просто Таня.
- А меня зовут Кристоф. Но друзья называют меня Дум, - ответил Шнайдер, чьи губы тронула легкая улыбка.
- Дум? Какая прелесть! Люблю прозвища! Кстати, а вы мне не ответили на мой вопрос: вы с «Тату» сотрудничаете или нет?
- Мы же не попсачи, чтобы с ними сотрудничать. Да, кто смог прославить на весь мир такой бездарный дуэт?
- Я сама удивляюсь, неужели люди настолько глупы, что не отличают хорошую музыку от низкопробной?
- Ладно, это их проблемы. Давайте не будем о грустном. Таня, как вы отнесетесь к тому, чтобы сегодня поужинать с нами в ресторане?
- С удовольствием! – улыбнулась Таня белоснежной улыбкой.
- Приходите в восемь вечера в ресторан «Русь». Мы там будем.
- Sehr gut! – кокетливо улыбнулась девушка.
- Auf wiedersehen! – подмигнул Крис.
Сделав все необходимые покупки, Раммы с удивлением обнаружили отсутствие в наличии ударника.
- Люди! Шнайдер исчез! – испуганно вскрикнул Оливер, что в принципе было ему не свойственно.
- Ведь только что с нами был! – не менее испуганно ответил Рихард.
- Да не кипишитесь! – ответил Тилль и позвонил Крису на трубу. – Халло, Шнайдер, ты где?.. Понятно, подходи к выходу, мы там... Все.
Вечером Раммы уже сидели в ресторане «Русь», ждали Таню и надеялись, что придет и Кристоф. К Тиллю именно в этот момент пришло вдохновение, но в этот раз он забыл в гостинице свой блокнот и решил позаимствовать его у Пауля, естественно, без его ведома, потому что Пауль куда-то вышел и, как назло, никак не появлялся в поле его зрения. Пока Тилль писал в блокноте Пауля очередной сочиненный им стих, к их столику подошли Пауль и Кристоф с роскошным букетом красных роз.
- Ландерс! Шнайдер! – в голосе Тилля звучали грозные нотки. – Вы где шлялись, mutter finctisch?!
- Он хотел подарить тебе цветы, но никак не мог вспомнить, какие ты предпочитаешь, - ответил Пауль, после чего тут же получил от Тилля смачный щелчок по шее.
- Как это «где»? - в глазах Криса светились огоньки, как в «Du riechst so gut». – Искал цветы своей девушке и снял на ночь номер в нашей же гостинице. И вообще, кончай называть меня по фамилии! Я этого терпеть не могу! Я же не называю тебя Линдеманном!
И немного поостыв, Крис добавил:
- А впрочем, называй, мне по фигу.
- Ты чего задумал, Шнайдер? – спросил Рихард.
- Таня так мне понравилась! Она просто необыкновенна! – одухотворенным тоном ответил барабанщик.
- Шнайдер, ты че, опух? Да она специально заворожила тебя какими-нибудь колдовскими чарами, чтобы взять у тебя интервью! Она надеется, что ты будешь покорен ее красотой и выложишь ей все о нашей жизни до мельчайших подробностей!
- Рихард, не неси чушь! – сказал Оливер. – Какие чары? Его даже Лоло Феррари не прикалывает, а ты: «Чары, чары»!
- А может, она наша фанатка? – поинтересовался Тилль.
- Тилль, у тебя научно-фантастическое воображение, - ответил Флаке. – Тебе везде мерещатся фанаты. Ты валерьянки прими, будешь спокойно спать.
Кристоф посмотрел на часы. Таня должна была прийти с минуты на минуту.
- Ну я пошел, – сказал он с загадочным выражением лица.
- Ты что? А как же Таня? – спросил Оливер.
- Это всего лишь первая часть моего плана! Кто со мной, тот герой. Кто без меня, тот...
- Да вали уже! НУ! – прошипел Тилль. – Лично я хочу посидеть здесь. Мне тут нравится.
Крис, решив не спорить с вокалистом, медленно вышел. За ним вышли Оливер и Рихард, которому стало интересно, что за план произвела на свет не совсем путевая голова Шная.

На улицах города было уже совсем темно. Таня подходила к ресторану. Сзади нее послышались быстрые шаги.
- Здравствуй, красавица! – сказал Кристоф. Таня вздрогнула.
- О, mein Gott, Крис, как ты меня напугал! А где твои друзья?
- А зачем друзья? Мы спокойно можем провести этот вечер вдвоем.
- Вдвоем? – девушка кокетливо повела изящными плечиками. – Я согласна!
- Ну тогда поехали?
- Поехали! А куда?
- В нашу гостиницу.
- Поехали!

До концерта 1 день.

«Что со мной?» - мысленно спросила Таня и медленно открыла глаза. Ее взгляд тут же упал на луч, который светил в уютную и со вкусом обставленную комнату гостиничного номера сквозь жалюзи. Она попыталась встать, но жуткая боль внизу живота пронзила ее насквозь. В ту же секунду она обнаружила себя абсолютно раздетой.
- Доброе утро, киска! – улыбнулся лежащий рядом Кристоф и поцеловал Таню в щеку. – Кофе будешь?
- Что ты мне подсыпал, сволочь?! – Таня была вне себя от гнева.
- О чем ты, meine Liebe? Я ничего тебе не подсыпал! Я и не знал, что ты так мало пьешь. Клянусь herz meine Mutter!
Таня разревелась.
- Что с тобой, Sonne? – спросил Шнайдер и прижал Таню к себе, но она оттолкнула его.
- Ты!.. Я тебя ненавижу! Как ты посмел?! Кто тебя просил?! Ты просто такой же кобель, как и все!
- Нет же, Таня, нет! Это не так! Я люблю тебя!
- Я... Я между прочим не такая, которая спит со всеми подряд, для меня это очень серьезно, а ты просто сволочь! Тебе все равно где, как и с кем! Ты просто гад! Я ненавижу тебя!
- Таня! Успокойся! Давай поговорим нормально!
- Я не желаю с тобой ни о чем разговаривать! Оставь меня!
- Таня, кто тебе сказал, что все? Я не такой, я люблю тебя, Таня! Поехали со мной!
- Ага, чтобы ты меня бросил на какой-нибудь Фридрихштрассе!
- Таня! Почему ты мне не веришь?
- Потому что все вы говорите нам красивые слова, чтобы затащить в постель! А потом бросаете нас!
- Таня! Ich liebe dich! I love you! Я… люблю… тебя… - с трудом произнес ударник на русском, - Ну как тебе еще сказать? Я говорю совершенно серьезно! Я клянусь тебе, что никогда тебя не брошу! Никогда!
- Ладно, Кристоф. Я верю тебе, - после недолгой паузы ответила Таня. Она вытерла слезы и поцеловала ударника в щеку.
- Одевайся, зайка. Пошли в наш номер.
- Пошли.

Тем временем Тилль, Флаке и Пауль сидели в номере Шнайдера и Пауля и обсуждали события последних дней. Отсутствие в наличии Рихарда, Оливера и Кристофа начинало их потихоньку напрягать.
- Тилль, может в полицию позвонить? Куда они в самом деле запропастились-то? – спросил Пауль.
- Да причем тут я?! – рявкнул Тилль так, что Флаке подпрыгнул вместе с Рихиным ноутбуком.
- Вот видите, - сказал он, немного отойдя. – А я говорил, я знал, что нас ждут неприятности! Я же говорил вам, что видел паука-крестовика, а вы мне не верили!
- Ну еще ты, дохляк очкастый, будешь меня доставать! – Тилль угрожающе стал подниматься с кресла.
- Стоп! Спокойно! – Пауль встал между Тиллем и Флаке. – Не хватало еще ссоры. А завтра между прочим концерт!
- О-о-о, боже-е-е! За что нам все это?!!! – Тилль схватился за голову и нервно заходил из угла в угол.
- Тилль, успокойся! – Пауль пытался как-то взбодрить несчастного друга. – Флаке, ну сделай что-нибудь!
- Да че всем от меня надо?! С самого утра! Как будто я один виноват во всех смертных грехах!
Флаке бросил ноутбук в кресло и вышел на балкон покурить.
- А если их самих похитил кто-нибудь? – спросил Пауль.
Тилль только хотел оскалиться и довольно бурно выразить свое мнение по этому поводу, как в этот момент входная дверь открылась и в номер вошли загруженный Рихард, сонный Оливер и веселый Кристоф, обнимавший ту самую журналистку Таню.
- Ну Шнайдер! Ну ты даешь! – смеялся Рихард.
- Мыгы, - весьма своеобразно согласился Оливер.
- №;%):»№№;%:?!!!!!!! ГДЕ ВЫ БЫЛИ???!!! – заорал Тилль и набросился с кулаками на Рихарда.
- Пиво пили, - ответил Кристоф в том же тоне. – Ты бы хоть девушки постеснялся, матерщинник!
Но Тилля такой ответ не устроил. Он посмотрел на Шнайдера взглядом хищника, преследующего свою жертву, и коротко сказал ему:
- Пошли выйдем.
- Олли, посиди с ней, - попросил Кристоф и вышел с Тиллем на балкон.
- Ты... Вы совсем распустились! Завтра концерт, а вы тут с бабами Шуры-муры крутите! – завелся с пол-оборота Линдеманн.
- Ты базар фильтруй! ФрОнтмэн гребаный! Она не баба, ясно тебе? Она моя девушка!
- Ха-ха-ха! Девушка! Может ты женишься на ней?
- Не иронизируй, Тилль! За эту ночь я стал совершенно другим человеком, а ты, вместо того, чтобы порадоваться за друга...
- Ты шутишь что ли? О, боже! Только этого нам еще не хватало! Надеюсь, ты помнишь хоть, что завтра мы выступаем?
- Если ты напоминаешь мне об этом сто раз в день, поневоле запомнишь!
- Значит так. Сегодня мы репетируем в ДКЖ.
- В каком еще Д...К...Ж?
- Дом культуры имени железнодорожников!
- Ну и название!
- Чтобы к пяти часам вечера ты был там!
- Да буду я, только не ори! У меня уши болят, а у Флаке на твои крики неадекватная реакция!
После чего Крис вышел.
- О чем спорим? – спросил вошедший Пауль и как всегда с ехидной улыбочкой.
- Репетировать надо, а вы!.. Ну и группа! Совсем уже распустились! – прорычал Тилль.
- Тилль, да успокойся ты! Шнай же предупредил нас, что он снял номер в нашей гостинице на ночь, ты че, забыл чтоли? А пока Шнайдер был с Таней, Рихард с Оливером сидели в туалете в своем номере и ржали над твоим кипишизмом!
- ЧТО-О???!!! – Тилль из зеленого превратился в фиолетового и наоборот. И так было несколько раз, после чего он зашел в комнату, а Пауль с криком: «Шнай, Риха, Олли, берегитесь!» схватил Тилля за руки и в ту же секунду после мощного Линдеманновского удара растянулся на полу.
В это время Шнайдер, Рихард, Оливер и Таня сидели на диване и громко смеялись.
- Ах вы... Да ну вас! – бросил Тилль и тоже засмеялся.

И вот наступил великий день.

С утра Раммы репетировали в ДКЖ.

- Пауль! Ты опять фальшивишь? – Рихард ненавидящим взглядом посмотрел на гитариста.
- Да я че, виноват, что основная партия за тобой?! – Пауль вышел из себя. – Ну если ты так хочешь, давай я буду играть основную партию!
- О, nein! Это я тебе доверить не могу!
- Пауль, Рихард! – голос Тилля был непреклонен. – Решите наконец, кто играет основную партию!
- Да кончайте на меня наезжать, иначе я вообще играть не буду! – сбесился Пауль.
- Еще как будешь! – ответил Тилль.
- Еще как не буду!
- Люди, ну сколько можно! – высунулся из-за синтезатора Флаке. – Давайте уже продолжим!
- Правда что, - согласился Олли. – Только время тратим на то, кто из нас на чем и как играет!
- А кстати, - возмутился Тилль. – А почему я не слышу ударные? Где Шнайдер?
- Он.., - начал было Лоренц, но его речь оборвалась грозным рычанием Тилля.
- Опять по бабам шляется, Mutterrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr finctisch!!!
Тут из-за ударной установки повисла чья-то рука. В ходе проверки выяснилось, что рука принадлежала спящему за установкой Кристофу.
- Эй, Крис! Очнись! – Флаке стал бить ударника по щекам, чтобы как-то привести его в чувство.
- Что такое? – сонным голосом ответил Шнайдер.
- Кристоф, что с тобой случилось?
- Я всю ночь не спал, - ответил ударник.
- И что же ты делал всю ночь? – спросил Тилль. – А, впрочем, я догадываюсь.
- Теперь я понял, почему ты не женат, - сказал Пауль.
- Кто? Тилль или Кристоф? – спросил Оливер.
- Тилль! У него жуткий характер!
- ЧТО-О?! – взревел Тилль. – Вы хоть помните, что сегодня концерт?! Значит так! В следующий раз, когда мы поедем на гастроли, Хелнер поедет с нами! Я не собираюсь выполнять его функции! Это не моя обязанность! Моя обязанность...
- Знаю, знаю, - окончательно проснулся Кристоф. – Петь и сочинять стихи.
- Короче! – взревел уже Флаке (хоть он и был по натуре спокойным человеком, но и его терпению наступил предел). – Вашу мать, мы будем репетировать или нет?!!!
После этого возгласа Раммы, как по команде, начали исполнять песню «Du riechst so gut».

После генеральной репетиции Кристоф и Таня сидели в отдельной комнате. После недолгих препирательств с Тиллем он освободил-таки комнату для сладкой парочки.
За это время Таня рассказала Шнайдеру о своей нелегкой журналистской жизни, что она неудачная журналистка, что выбрала не ту профессию, что журналистов в России убивают чаще, чем в других странах. У нее был прекрасный голос, но в консерваторию она так и не поступила, потому что там ее голос никому не был нужен, что кругом одни завистники. Ну и все в таком духе. Шнайдер слушал историю девушки и вздыхал. Да, действительно нелегко ей пришлось. Он испытывал к ней громадную нежность и желание оберегать. Такого с ним никогда еще не было. Ни к одной девушке, с которыми он когда-либо встречался, таких чувств не испытывал.
«Наверное, у меня были не те девушки», - подумал ударник. – «Нет, Таня не такая! Она особенная!»
Он уткнулся носом в Танины волосы и закрыл глаза.
- Таня, поехали со мной в Берлин!
- Крис! Я бы рада с тобой поехать, но я родилась здесь и если я уеду куда-то, я очень буду скучать по родине.
- Солнышко, мы будем приезжать к тебе на родину, когда ты захочешь, в любое время. Выходи за меня замуж!
- О, Шнайсик! Я тебя так люблю! Я согласна. Конечно, с тобой я поеду хоть на край света!
Ударник крепко прижал Таню к себе.
- Я тоже люблю тебя, моя малышка!
В комнату вошел Тилль.
- Ну что, влюбленные, время уже. Пойдемте, подкрепимся чем-нибудь вкусненьким и на концерт! Давайте, давайте, живо! Links 2 3 4! Links 2 3 4!
- Таня, Кристоф, идемте! – сказал вошедший за Тиллем Рихард.
Раммштайновцы, перекусив в ближайшем буфете, отправились обратно в гримерную. Только теперь все сидели в одной комнате и болтали о всякой чепухе. Таня символически сидела у Шнайдера на коленях.
- Пора, зайка! – сказал Кристоф, когда пришло время выходить на сцену.
- Шнайсик, я буду скучать!
- О такой девушке я мечтал всю свою сознательную жизнь, - ответил Крис и поцеловал Таню.

Сцена. В зале море фанатов. Все кричат. Кто-то уже скандирует: «Рамм-штайн! Рамм-штайн!».

Свет погас. Крики фанатов моментально слились в единый оглушительный крик.

- Дамы и господа! – раздался голос. Крики моментально стихли. – Сегодня, 20 сентября 2004 года мы имеем честь представить Вам легендарную группу из Германии. Итак, на нашей сцене группа Рамм-штайн! Встречайте!

Свет зажегся и перед публикой предстали шестеро мужчин во всей своей красе. Снова раздался крик фанатов.

Свет снова погас. И через десять секунд снова зажегся. Каждый раммштайновец был на своем месте.

Тилль предстал перед публикой с микрофоном в руке.

- Guten Abend, Новосибирск!
Снова раздались крики.

- Ну что, Wollt ihr das bett im flamme sehen?!

И снова крики. Раздались первые аккорды вышеназванной песни. Крики не прекращались ни на секунду.
На концерте группа сыграла такие песни, как Du riechst so gut, Herzeleid, Sehensucht, Buck dich (с той самой сценой), Alter mann, Kuss mich, и конечно все песни с альбома Mutter. Последней песней была Nebel. Во всяком случае так казалось, что последней.

- А сейчас вы услышите нашу новую песню, которую не слышали даже в Берлине! – сказал Тилль. – Mein Teil!

Песня была не похожа ни на одну песню, которые были когда-либо исполнены группой. Она была самой красивой, самой заводной и самой лучшей.

Это был самый масштабный концерт в Сибири за всю историю. Надо заметить, что кроме новосибирских фанатов, на концерт прибыло много фанатов из Красноярска, Томска, Омска, Кемерово и других сибирских городов.

- На сегодня мы с вами прощаемся! Я уверен, что мы еще встретимся с вами в этом зале, на экранах телевизоров или на нашем сайте в Интернете. Короче говоря, auf wiedersehen!

Все шестеро Раммштайновцев подошли к краю сцены, пожали фанатам руки и ушли.

На следующий день Раммы уже летели на Родину. Каждый, как всегда, занимался своим делом. Флаке читал книгу о вкусной и здоровой пище, купленную в России; Тилль читал, вернее пытался читать российскую газету «Окна»; Оливер спал; Пауль пил «продвинутое» «Клинское»; Рихард сидел в интернете, а Кристоф разговаривал с Таней.

- Милый, когда мы с тобой поженимся?
- Да хоть сегодня!
- Представляешь, никто не знает, куда и с кем я уехала. Если все мои узнают, они просто в обморок упадут!
- Все будет хорошо! – твердил Шнайдер, как заклинание. – Ты же со мной! Все будет хорошо!
- Я люблю тебя, Шнайсик!
- Я тоже люблю тебя, моя киса!

- Вот ведь повезло Шнайдеру! – вздохнул Тилль и мечтательно закатил глаза. – Вот вернемся в Берлин и я тоже познакомлюсь с какой-нибудь девушкой!
- Девушки от тебя уже шарахаются, - ответил Пауль. – Потому что у тебя ужасный характер.
- Да че ты заладил! Характер, характер! На себя посмотри! Малявка!
- Дылда двухметровая!
- Боже, да хватит! – проснулся Оливер. – Голова уже болит от разборок!
- Ох, в России такие вкусные блюда готовят! – поразился Флаке, разглядывая в книге картинки с русскими блюдами. – Мне даже есть захотелось.
Тилль, услышав слово «есть», выхватил у клавишника книгу, словно эта была тарелка с той самой русской едой, которую герр Лоренц так хвалил.
Впервые за три дня у Рихарда зазвонил мобильник.
- Халло!.. А, Якоб, это ты! Наконец-то!.. Не знаю, как другим, но мне понравилось... ЧТО-О-О-О???!!! – Рихард застыл с мобильником в руке.
- В чем дело? – спросил Оливер, продирая глаза.
- Хэллнер просил передать, что через три дня мы выступаем во Владивостоке!
Все:
- НУ *************… !*****!

1